Чтобы сделать открытую уважаемым Cdv тему более познавательной и увлекательной, приведу пару любопытных заметок об Антоне Брукнере и его симфонии ре-минор, посвященной Р. Вагнеру. Давайте будем пытаться восстанавливать связь времен. Также приглашаю и уважаемого Creux du van сопровождать его музыкальные примеры хотя бы краткими аннотациями или рассказами.

http://belcanto.ru/s_bruckner_3.html

Symphony No. 3 in D minor, WAB 103

Композитор
Антон Брукнер

Год создания
1873

Дата премьеры
16.12.1877

Состав оркестра: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 3 трубы, 3 тромбона, литавры, струнные.

История создания

Третья симфония Брукнера фактически является пятой из им написанных. Первые две он не счел достойными включения в список своих сочинений, и в литературе они известны под № 0 и № 00, а Первой симфонией стала называться третья по времени написания, до-минорная, ор. 77, созданная в 1865—1866 годах. В течение 1871—1872 годов он работал над Второй симфонией, которая была исполнена в 1873 году. Тогда композитор писал Третью симфонию. В эти годы Брукнер жил в Вене: он был приглашен преподавателем теоретических предметов и органной игры в Венскую консерваторию, и сочинять мог лишь в часы, свободные от преподавания, которое он, впрочем, очень любил.

Начата была симфония в феврале, а закончена в августе в курортном городе Мариенбаде, где композитор проводил каникулярное время. Оттуда он написал Вагнеру, перед которым преклонялся, письмо с просьбой разрешить посвятить ему симфонию, однако ответа не дождался. Тогда Брукнер сам отправился в Байрейт, где в то время находился его кумир, занятый постройкой собственного оперного театра. Сначала Вагнер даже не пожелал принять неизвестного ему музыканта, который привез с собой две пухлые партитуры (это были Вторая и Третья симфонии), но Брукнер с присущим ему простодушным лукавством произнес: «Маэстро при его проницательности достаточно будет взглянуть на темы, чтобы знать, что это за вещь».

Рихард Вагнер, 1813-1883

Вагнер, польщенный этим высказыванием, взял партитуры в руки. Вторую симфонию, перелистав ноты, он небрежно похвалил, но начав просматривать Третью симфонию, настолько увлекся музыкой, что попросил разрешения оставить ноты себе для более внимательного знакомства. Воспользовавшись этим, Брукнер попросил разрешения посвятить симфонию Вагнеру. Ответ он получил на следующий день, когда снова явился на виллу «Ванфрид». Вагнер крепко обнял его и сказал: «Итак, дорогой Брукнер, с посвящением — это вполне приемлемо. Вы доставили мне вашим произведением необычайно большое удовольствие». «Я был так счастлив в течение двух с половиной часов», — комментировал позднее Брукнер эту встречу.

Тем не менее в дальнейшем он дважды — в 1876—1877 и в 1889 годах — перерабатывал симфонию. Первоначально в порыве преклонения перед Вагнером он использовал цитаты из его опер. В последующих вариантах он отказался от этих заимствований, оставив только лейтмотив сна из оперы «Валькирия» в коде адажио.

Премьера симфонии состоялась 16 декабря 1877 года в Вене. Не¬ смотря на предубеждение большинства венских музыкантов против Брукнера, его давний поклонник дирижер И. Гербек включил Третью симфонию в программу одного из своих концертов. Однако 28 октября он скоропостижно скончался. Брукнеру пришлось дирижировать самому, несмотря на то, что дирижер он был далеко не первоклассный. Но никто из других дирижеров не желал иметь дела с его музыкой: ее считали скучной, чересчур длинной. Во время исполнения Третьей симфонии слушатели демонстративно покидали зал, оркестранты, едва окончив исполнение, тоже ушли.

С глубоко огорченным Брукнером остались лишь несколько друзей и учеников, среди которых был его восторженный поклонник семнадцатилетний Малер. Оказался среди друзей и другой поклонник творчества Брукнера, нотоиздатель Реттиг, который тут же предложил издать и партитуру и голоса. Это смягчило для композитора горечь неудачи. Видный критик Э. Ганслик, долгие годы буквально преследовавший Брукнера, писал в рецензии на премьеру, что в симфонии смешиваются влияния Девятой Бетховена и вагнеровской «Валькирии», но в конце «Бетховен попадает под подковы коней Валькирий».

Лишь через много лет Третья симфония получила достойное ее признание и с громадным успехом была исполнена во многих концертных залах Европы.

Третья — «Новая героическая» — одно из этапных произведений замечательного симфониста. Это глубоко философская музыка, полная раздумий о человеке, его предназначении, его духовной красоте. Несмотря на черты родства с творчеством Вагнера, симфония глубоко самобытна, отмечена неповторимым своеобразием личности ее творца.

*********************************************

Второй материал (воспоминания архитектора и министра военной промышленности Германии Альберта Шпеера) представляет общеисторический интерес. Он затрагивает крайне любопытную область отношения еврейских вождей Третьего Рейха к музыке Вагнера и Брукнера. В самом конце описаны переживания Магды Геббельс (Беренд-Фридлендер-Квандт), любовницы известного сиониста (и российского миллионера) Хаима Арлозорова, убитого в Палестине в 1933 году.

http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=2322

Гитлер, Вагнер, Брукнер...

Есть известное утверждение об увлечении руководителей 3 Рейха Вагнером. Мне попалось несколько слов на эту тему в книге Альберта Шпеера – главного архитектора Гитлера. Вот эта подборка, где в первом абзаце содержится краткая характеристика своего хобби автором. Привожу потому, что книга Шпеера, насколько я могу судить, является наиболее прямым и полным свидетельством о менталитете руководства рейха, не считая известных дневников и стенограмм, а также мемуаров генералов, но в тех мемуарах обсуждаются совсем другие темы. Во всяком случае, можно предположить, что это – наиболее беспристрастное в этом отношении свидетельство безусловно осведомлённого и достаточно образованного человека, который был очень близок Гитлеру и пользовался его безусловным расположением. Для меня было неожиданным упоминание в этом контексте Брукнера. Ничего особенного или нового, но мне до сих пор не попадались прямые свидетельства на эту тему. Длинную историю с женой Геббельса привожу просто для атмосферы.

Перевод так себе, нашёл в сети, оригинала у меня нет.

*******

"Меня сильнее всего привлекала музыка. В Мангейме я до 1922 г. слушал молодого Фуртвенглера и затем Эриха Клайбера. В то время я находил Верди более впечатляющим, чем Вагнера, а Пуччини был для меня "ужасен". Напротив, мне очень нравилась одна симфония Римского-Корсакова, и Пятая симфония Малера, хотя и казалась мне "довольно сложной, но она мне "понравилась".

"Я также никогда не пропускал постановки "Мейстерзингера" с ансамблем Берлинской государственной оперы под управлением Фуртвенглера по случаю открытия съездов. Можно было бы подумать, что такое гала-представление, сравнимое только с Байрейтскими фестивалями, собирало огромное количество людей. Свыше тысячи представителей партийной верхушки получали приглашения и билеты, но они, по-видимому, предпочитали собирать информацию о качестве нюрнбергского пива и франкского вина. При этом каждый, наверное, надеялся на то, что другой выполнит свой партийный долг и высидит всю оперу: вообще существует легенда, что партийная верхушка интересовалась музыкой. На самом же деле ее представители были неотесанными, индифферентными типами, для которых классическая музыка значила так же мало, как и искусство и литература вообще.

Даже немногие представители интеллигенции среди высших чинов Гитлера, вроде Геббельса, не посещали такие мероприятия, как регулярные концерты Берлинской филармонии под управлением Фуртвенглера. Здесь из всей элиты можно было встретить только министра внутренних дел Фрика; сам Гитлер, вроде бы обожавший музыку, с 1933 г. появлялся в Берлинской филармонии только в редких официальных случаях.

Все вышесказанное делает понятным то, что на этом представлении "Мейстерзингера" в 1933 г. в Нюрнбергской опере зал был почти пуст, когда в правительственной ложе появился Гитлер. Он был крайне рассержен, потому что, как он заявил, нет ничего более оскорбительного и тяжелого для актера, чем играть перед пустым залом. Гитлер приказал выслать наряды с заданием привести в оперу высоких партийных функционеров с их квартир, из пивных и ресторанов, но все равно не удалось заполнить зал. На следующий день в оргкомитете рассказывали многочисленные анекдоты о том, где и при каких обстоятельствах взяли отсутствовавших.

После этого Гитлер на следующий день приказал не любящим театр партийным бонзам присутствовать на праздничном спектакле. Они выглядели скучающими, многих явно одолевал сон. Гитлер также считал, что жидкие аплодисменты далеко не соответствовали блестящей постановке. Поэтому с 1935 г. партийную массу заменили гражданской публикой, которая должна была приобретать билеты за большие деньги. Только таким образом удалось добиться необходимой актерам "атмосферы" и аплодисментов, которых требовал Гитлер."

«Недалеко от Байрейта Гитлер один пересел в небольшой закрытый "Мерседес", за рулем которого сидел его личный фотограф и, никем неузнанный, поехал на виллу Ванфред, где его ожидала фрау Винифред Вагнер».

"В годы войны Гитлер отказался от ежевечерней кинопрограммы, потому что, как он выразился, готов отказаться от своего любимого развлечения "из сострадания к терпящим лишения немецким солдатам". Вместо этого заводили пластинки. Несмотря на отличную их коллекцию, интерес Гитлера был крайне ограничен. Ни музыка барокко, ни классика, ни камерная музыка, ни симфонические произведения ничего ему не говорили. Вместо этого, в раз и навсегда установленной последовательности, за несколькими бравурными отрывками из вагнеровских опер шла оперетта. И все. Гитлер тешил свое честолюбие угадыванием имен исполнительниц и радовался, что часто случалось, когда попадал в точку."

"Ежегодно он был гостем Байрейтских фестивалей и не пропускал там ни одного премьерного спектакля. Мне, полному профану в музыке, казалось, что в беседах с госпожой Винифред Вагнер он обнаруживал изрядное понимание музыкальных тонкостей. Но больше его все же захватывала постановочная сторона.

Винни Вагнер и Адольф Гитлер, 1938 г.

За этими пределами, однако, он посещал оперу крайне редко, а позднее его интерес к театру заметно понизился. Даже его любовь к музыке Брукнера была все же скорее поверхностной. Хотя перед каждой его речью "о культуре" на партийных съездах в Нюрнберге и проигрывался отрывок из брукнеровской симфонии. В остальном же он проявлял заботу только о том, чтобы в соборе св. Флориана не угасал огонь дела всей жизни композитора. Для общественного же мнения он старался поддерживать видимость своей очень насыщенной культурной жизни."

"Тем временем дела между Ханке и госпожой Геббельс продвинулись настолько, что, к ужасу всех посвященных, они задумали пожениться. Очень неравная пара: Ханке был молод и неопытен, она существенно старше, элегантная дама из общества. Ханке добивался у Гитлера разрешения на развод, но Гитлер по государственным соображениям отказывал.

В самом начале Байрейтского фестиваля 1939 г. Ханке как-то утром заявился в мой берлинский дом в полном отчаянии. Супруги Геббельс помирились, сообщил он, и вместе отбыли в Байрейт. Я-то считал, что для Ханке это самый удачный выход. Но отчаявшегося влюбленного не утешить поздравлениями по такому поводу. Поэтому я пообещал ему разведать в Байрейте, что же произошло, и тотчас же отбыл.

Семья Вагнеров пристроила к дому Ванфрида просторное крыло, в котором в эти дни остановился Гитлер и его адъютанты, тогда как приглашенные фюрером гости были размещены в частных квартирах. Между прочим, здесь своих гостей Гитлер отбирал тщательнее, чем в Оберзальцберге, не говоря уж о Рейхсканцелярии. Не считая несущих службу адъютантов, он ограничивался приглашением нескольких знакомых с их женами, в отношении которых он мог быть уверенным, что они будут приятны семейству Вагнеров; в сущности, постоянными гостями были только д-р Дитрих, д-р Брандт и я.

В дни фестиваля Гитлер производил более раскованное впечатление, чем обычно. В семействе Вагнеров он определенно чувствовал себя уютно и избавленным от необходимости олицетворять собой власть, необходимости, подчиняться которой, он иногда считал себя обязанным даже при небольшом вечернем застолье в Рейхсканцелярии. Он был весел, по-отечески общался с детьми; по отношению к Винифред Вагнер держался по-дружески и предупредительно. Без его финансовой поддержки фестивали едва ли смогли бы продержаться. Каждый год Борман отсыпал из своих фондов сотни тысяч, чтобы фестивали достойно увенчивали очередной сезон немецкой оперы. Быть патроном этих фестивалей и другом семьи Вагнеров - возможно это было осуществление мечты, в которую Гитлер едва ли отваживался верить в дни своей молодости.

Геббельс с женой прибыли в Байрейт в тот же день, что и я, и заняли квартиру в пристройке дома Ванфрида. Фрау Геббельс была, судя по всему, глубоко подавлена, она откровенно рассказала мне:
"Ужасно, как мой муж запугивал меня. Я только собралась отдохнуть в Гаштайне, как он без всякого приглашения появился в отеле. Три дня он непрерывно уговаривал меня; больше я вынести не могла. Он шантажировал меня нашими детьми - он прикажет их у меня отнять. Что я могла поделать? Мы помирились только внешне. Альберт, это чудовищно! Мне пришлось дать ему слово никогда не встречаться более приватным образом с Карлом. Я так несчастна, но у меня нет выбора".

Образцовая еврейская национал-социалистическая семья: Магда Беренд и министр пропаганды Йозеф Геббельс, 1 января 1944 г.

Что могло бы лучше всего соответствовать этой семейной трагедии, чем "Тристан и Изольда", которую мы - Гитлер, супруги Геббельс, госпожа Винифрид Вагнер и я - как раз слушали из большой центральной ложи. Госпожа Геббельс, справа от меня во время всего спектакля тихонечко плакала. В антрактах она сидела в углу одного из салонов, сломленная и всхлипывающая, в то время как Гитлер и Геббельс показывались через окно народу и старались не замечать неприятную ситуацию.

На следующее утро я раскрыл Гитлеру, которому поведение фрау Геббельс накануне осталось непонятным, подоплеку состоявшегося примирения. Как глава государства он, хотя и приветствовал такой поворот событий, но тотчас же, в моем присутствии вызвал Геббельса и немного - словно и сухо сообщил тому, что будет лучше, если он со своей супругой в этот же день покинет Байрейт. Не дав возможности какого-либо возражения, даже не протянув руки, он попрощался с министром и после этого повернулся в мою сторону: "С женщинами Геббельс циник". Он и сам был циником, на другой манер, впрочем."

"Гесс занимался проблемами гомеопатического лечения, любил камерную музыку и имел чудаковатых, но в то же время интересных знакомых."

Благодарю Вас за подробный ответ, уважаемый Creux du van. Может быть, Вы разместите что-нибудь из Вагнера, по своему выбору, в продолжение этой темы?

И еще одна просьба, совсем из другой области. Я напишу о ней в разделе "Сопротивление".

Да уж... Навскидку, 99% чертовщины и 1% гротескной рефлексии. Наверное, все-таки прав был Вагнер, что инструментальная музыка закончилась на Бетховене. Раз уж на то пошло, получите в ответ, уважаемый Creux du van:

[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=qumwO2KITEo[/youtube]

Tatiana Bezmenova plays Beethoven, Apassionata. 1st movement

Уважаемый Creux du van, я думаю, что ко всем этим «музыкальным гениям» - Шостаковичам и Ростроповичам, равно как Вагнерам и Бетховенам - вполне можно отнести гениальные, бессмертные строки Виктора Митрофановича Острецова из его статьи «Культура» как орудие национального разрушения. Мне неоднократно приходилось их уже цитировать:

И чуть далее: