Действительно, уважаемый Сорняк, такой вопрос характерен скорее для кобовцев и прочих мистиков талмуда и каббалы, нежели для христиан. Мистики довели телеологию до абсурда и убеждены в том, что "б-г не казнит праведника", что "все всегда происходит наилучшим образом при данном уровне нравственности", и вообще в том, что человек был создан для получения удовольствия.

А наличия свободы воли у людей - в том числе, и свободы злой воли - они категорически не признают. Они не признают ее в самих себе. А не признают потому, что отказались от разума и от объективного рассмотрения фактов, которые буквально вопиют о том, что как раз праведники-то, на всем протяжении истории человечества, сплошь и рядом оказываются первыми жертвами талмудического мракобесия.

Именно поэтому мистики талмуда и каббалы так не любят вопроса о личной ответственности тех или иных индивидов за творимое Зло. На все, дескать, "воля Божья". По той же причине, им так нравятся коллективные наказания народов - высылки, расстрелы, истребление в ГУЛАГах и прочее. Они обожают мыслить эпическими масштабами и воображать самих себя "бичом Божьим".

Та страшная апокалиптическая трагедия, которая произошла с Россией в ХХ-м столетии, даже не нравоучительна, хотя она и имела, конечно же, множество объективных причин. Можно даже сказать, что она была, в известном смысле, неизбежной и предопределенной - что очень скоро поняли монархисты-черносотенцы и прочие ясно мыслящие люди начала века. Это был самым тщательным образом подготовленный развал и уничтожение, как изнутри, так и извне. Слишком много субъектов "мировой политики" были заинтересованы в нем. И Россия рухнула.

А русские люди... они сопротивлялись, как могли, не нам их судить. Многие потом горько сожалели о том, что "не додрались до конца" (как И.Л. Солоневич) или вообще остались в стороне от политики - до той поры, пока "политика" не занялась ими персонально (отец И.В. Овчинникова). Интернационал сатаны оказался на тот момент сильнее, значительно фанатичнее в преследовании своих инфернальных целей и организованней во зле, много было в русских людях той наивной, простодушной доверчивости, о которой упомянул Алексей Ганин в вышеприведенном манифесте и написал в своей поэме "Былинное поле".

Нежить лесная пошла наобум,
Забирается в брови и бороды,
Забирается в уши, за гашники,
Чтобы силу по капельке высосать,
Чтобы веру по крошечке выжевать.

Знает поганая мелочь секрет:
Силу мирскую не свалит гора,
Да тля незаметная гору подточит...

- Знает поганая и другой секрет:
В думах мужичьих просторно, как в поле,
Гуляй, кому надо, что хочешь, топчи,
- Только про счастье мужичье шепчи,
Да жалобней вякай про горькую долю.

Будут покорны тогда силачи,
Красные речи замажутся сажей.
Сами друг другу могилы укажут,
И сами себе панихиду споют...

Как видим, Алексей Ганин очень ясно понимал: не было готовности у русских людей к столкновению с киппур-каппаросной методологией синагоги сатаны.

Отчасти, конечно же, так, уважаемый Сорняк. В масштабах страны имело место некоторое (и даже значительное) смятение умов, но все же должен признаться, что у меня язык не поворачивается, чтобы бросить подобный упрек по адресу тех русских людей, которым выпало на долю стать очевидцами и жертвами апокалипсиса ХХ-го столетия. И сразу по целому ряду причин. Я уже говорил об этом на форуме, но готов еще раз повторить.

Во-первых, основная масса населения Великороссии оказала исключительно упорное сопротивление власти антихриста. Масштаб этого сопротивления обычно очень сильно недооценивают. И масштаб последовавших репрессий, со стороны интернационала, тоже.

Вообще, я склонен согласиться с оценкой протоиерея Льва Лебедева, утверждавшего в своих исторических трудах, что великороссы были уничтожены все поголовно, все 90 миллионов человек (за исключением каких-то единиц, случайно ускользнувших от расправы в той или иной форме). Настоящие русские подверглись тотальному истреблению, так что их больше нет. И были они истреблены именно потому, что  сопротивление было исключительно сильным, а также за то, что от православия они отступать не собирались.

Во-вторых, всякий раз, когда мне попадает в руки мемуарная литература начала века, с описанием нравов и жизни того времени, у меня она вызывает чувство изумления перед душевным и духовным величием тех настоящих русских людей и чувство стыда за то, во что превратили нас сегодняшних. Не нам их осуждать в чем бы то ни было.

Поэтому (в-третьих) говорить сегодня о том, что те - настоящие русские люди - как-то не так понимали православие, означает колоссальный СОБЛАЗН для нынешних советских по воспитанию, образованию и мировоззрению людей (дрессированных големов), выросших в неволе, приученных к поклонению сатанизму и ныне примкнувших к новому коммунистическому поветрию – сталинской матриархии. Я знаю, как рассуждает основная масса нынешних «верующих» - и от их рассуждений дурно становится. Те, мол, были «недостаточно православные», а вот мы… А мне, повторю, легче представить себе православного кота, чем православного совка.

В-четвертых, на мой взгляд, не следует ни в малейшей степени снимать ответственность за проведенные мегахолокосты с синагоги сатаны, их организовавшей. Никогда не надо поддаваться на их талмудические киппур-каппаросные лойерские выверты и замашки. Дескать, наши жертвы сами виноваты – они «предали царя», «предали веру», «не правильно чего-то поняли», «не шли в ногу с веком» и т.п. Нет, нет и нет. Категорически нет.

Вместе с тем, я совершенно согласен с Вами в том, что кое-какие уроки нам следует усвоить. Обладая опытом последних нескольких столетий, имея сегодня доступ к первоисточникам, к мемуарной литературе непосредственных очевидцев тех трагических событий, к свидетельствам не только палачей, но и их жертв, мы находимся для этого (для извлечения правильных выводов) в несравненно лучшем положении, чем наши предки. Пусть, у нас значительно меньше ума и достоинства, чем у них, но возможностей для усвоения уроков у нас больше.

И самый главный урок для человечества был гениально сформулирован еще в начале ХХ века Флавианом Бренье. Я уже приводил на форуме (и не один раз) одну цитату из его замечательного труда «Les Juifs et le Talmud», но позвольте мне сделать это еще раз, ибо повторение - мать учения, а понимание - его отец:

Вот этот фрагмент из Ф. Бренье надо вдалбливать в головы наших современников, как Отче Наш. Зло существует, оно очень реально, оно несет в себе страшную угрозу для человечества и вообще для жизни во Вселенной, и оно уже полностью овладело нашей планетой. Ничего хорошего никому из землян от этого Абсолютного космического Зла ждать не следует. 

Русским людям начала ХХ-го столетия, по большей части, совершенно не знакомым с явлением талмудического ультрафашизма, поверить в саму возможность той садистской расправы, что после гендерной революции над ними учинили адепты масонства, талмуда и каббалы, было чрезвычайно трудно. Для них «распятие жидами Бога» стало не более, чем абстрактной, оторванной от жизни метафорой. И Флавиан Бренье с исключительной проницательностью на это слабое место в сознании наших предков указал.

Он сумел это понять, потому что у него перед глазами был пример расправы с католической Францией в XVIII и XIX столетии. У нас перед глазами пример чудовищной расправы с Россией и вопиющие к Небу примеры той вакханалии, что творится в РФ сегодня.

Не усвоить такого урока даже для опущенных и дрессированных советских големов было бы величайшим, непростительным позором. Как видно из приведенного выше Манифеста А. Ганина, простым русским крестьянам хватило 4-5 лет, чтобы прекрасно во всем разобраться.

***

Благодарю Вас за полезную ссылку, уважаемый Спартак. Я с интересом прослушал лекцию Бориса Сергеевича, начиная с 32-й минуты, - очень много правильного он говорит. Однако, должен признаться, что у меня от его выступлений всегда остается двойственное впечатление. Некоторые "шероховатости" я и в данном случае хотел бы отметить.

1. В монологе Бориса Миронова я опять не услышал ни одного упоминания о вавилонском талмуде и лурианской каббале. Между тем, как я неоднократно уже повторял, в России есть только две проблемы - не "дураки и дороги", а талмуд и каббала. Я имею в виду, конечно, основные, фундаментальные, системообразующие проблемы, требующие неотложного, радикального решения, без чего жизнь в Эрэфии вскоре станет невозможной не только для людей, но для любых живых организмов. Как-то странно подобное игнорирование столь фундаментальных проблем таким опытным политиком, сделавшим, фактически, карьеру на "еврейском вопросе" в русском "патриотическом движении".

2. Борис Сергеевич совершенно справедливо утверждает, что нынешнее население РФ очень мало имеет общего с населявшим Россию столетие назад русским православным народом. С этим трудно поспорить. Однако каким образом понимание такой фундаментальной истины может уживаться в нем с сохранением каких-то "националистических" иллюзий? Какая из такой исторической посылки может быть выведена "идеология национализма"? Какая "нация" имеется в виду? Что вообще можно делать в РФ с подобной идеологией?

3. Исходя из странной позиции Б.С. Миронова, занятой им по 2-му пункту (или 5-му), уже не удивляет тот факт, что он активно поддерживает миф о "еврейской национальности". А миф этот чрезвычайно вредный, и без его самого решительного развенчания никакое решение "еврейского вопроса" попросту невозможно. Начинающим политикам это, может быть, еще позволительно не понимать, но никак не общественному деятелю с опытом и знаниями Бориса Сергеевича Миронова.

4. Также уже не удивляет (при столь странной политической близорукости по пунктам 2 и 3) осторожное восхваление Б.С. Мироновым "эффективной экономической политики" Гитлера и Муссолини. Первопечатнику вавилонского талмуда у нас целая тема посвящена ("Хитлер и холокост"), а фашио-коммунистического дуче и обсуждать нечего - достаточно посмотреть на его театральные позы и жесты, чтобы понять, что он из себя представлял.

5. Рассказ Бориса Сергеевича о ритуальном взятии советскими войсками Рейхстага (где "находился детский садик") представлял бы огромный познавательный интерес, если бы он был каким-то образом привязан к более реалистическому пониманию самого феномена больших каббалистических мистерий "второй мировой войны", а не объяснялся бы рассказчиком "глупостью Сталина". Но поскольку Борис Сергеевич и слова-то такого не употребляет (каббала), то удивляться его столь поверхностной трактовке, опять же, не приходится.

6. Также, к сожалению, привычным для выступлений Б.С. Мировнова является распыление внимания по частностям и мелочам при отсутствии ясного видения общей картины. Даже его резкая критика марксизма, сама по себе очень полезная, не ставится им в общий контекст 700-летнего проекта "мошиах" (антихрист), из-за чего очень проигрывает в силе и убедительности.

У меня, в связи с вышеперечисленными критическими замечаниями, снова возникает та же мысль, что уже была высказана мною ранее: простые русские крестьяне в 1922-24 г.г. глубже и вернее оценивали "советскую действительность", чем вчерашние министры печати и нынешние вожди "русского национализма". Возможно ли такое? Или все-таки Борис Сергеевич все понимает, но продолжает играть какую-то заранее отведенную ему роль, окучивая определенный сегмент "советского электората"?

У меня эти вопросы возникают всякий раз при прослушивании выступлений Бориса Сергеевича. В них на 99% все - чистая правда, однако, увы, всегда присутствует 1% такой политической ереси, которая заставляет задуматься об истинной его мотивации.

Я бы даже не сказал, что его выступление является более убедительным, чем видеотрансляции справедливо подвергнутого им критике "Телеканала Сталинград".

КЛИЗМА ДЛЯ ТРУДЯЩИХСЯ #РоманВасилишин

У "сталинградцев" свои промахи и недочеты, у Бориса Сергеевича - свои. Кто из них более "матери-истории" (и ребе-антихристу) ценен, сказать трудно.

С ответом на этот вопрос я как раз никаких затруднений не усматриваю, уважаемый Сорняк. Важно только понимать, что мобилизация в тех условиях не имела ничего общего с записью в дворовые футбольные команды, где есть два "водилы", которые набирают себе игроков. Так, ты за талмуд? – в мою команду; ты за православие – в другую. За талмуд набралось больше, поэтому они всех и задавили.

В реальности дело обстояло совершенно иначе. Во-первых, почти никто и понятия не имел, чего именно добиваются баалшемики, меньшевики, эсеры, кадеты и т.п. Это нам об этом легко сегодня судить, когда у нас уже почти вся информация перед глазами. А сразу после "великой октябрьской гендерной революции" число пророков, ясно предвидевших все последующие ужасы, было относительно невелико. Поди разбери, чего они на самом деле хотят.

Во-вторых, и революции-то, собственно, никакой не было. Николай II "добровольно" (по всей видимости, согласно сценарию и по указанию масонского руководства) отказался от престола. Масонское "временное правительство" получило от него благословение и ярлык на правление. То есть, было представлено гражданам Российской Империи абсолютно легитимным. И именно это "легитимное, временное, масонское правительство" немедленно взяло курс на развал армии и тыла. На развал государства.

А что оставалось делать ширнармассам? Бежать по домам? Но ведь страна продолжала находиться в состоянии страшной, небывалой, глобальной войны. Что же тогда делать? Подчиниться новой власти?

Я думаю, что мы все-таки не до конца представляем себе масштаб той подлянки, которую устроили России масоны в виде "отречения Николая II" после вовлечения страны в "мировую войну" и с таким количеством "инородного элемента" внутри страны. Он не имел права этого делать никогда, ни при каких обстоятельствах, ни под каким предлогом. Не хочу снова развивать здесь эту тему, а только констатирую факт. И если государь-император "отрекся", то единственное, что он имел право после этого сделать – это отправиться рядовым солдатом в окопы, на передовую. И там умереть.

В-третьих, вопрос о мобилизации часто решался просто тем, на чьей территории находился тот или иной "призывник". А очень значительная часть территории немедленно оказалась под контролем синагоги сатаны, обладавшей огромным (по численности, несколько миллионов человек) кадровым потенциалом в виде дрессированных гендерных питомцев, ходячих, осуществленных талмудов. Они немедленно сформировали костяк репрессивного, административного и агитационно-пропагандистского аппарата.

Помимо них, основой этого репрессивного аппарата, стал и весь интернациональный сброд, "случайно оказавшийся", специально импортированный и немедленно хлынувший в тот момент в Россию: всевозможные пленные австрийцы, венгры, американизированные контрафактные "евреи", революционные поляки, красные чухонцы, китайцы, какие-то непонятные "белочехи" и т.п. А это еще сотни тысяч революционных головорезов.

И что же было делать православному населению в этих условиях? Куда деваться? Бежать в леса и организовывать банды, партизанские отряды? Так многие и поступали, но это путь не для всех возможный. А что делать с семьями, которым придется отвечать? Потом, если ты сбежал от как бы "законной" российской власти (не важно, как она называется, потому как ее преступный, сатанинский характер стал очевидным для всех далеко не сразу), то ты уже дезертир, "предатель Родины".  Не для всех тоже это приятная перспектива.

А тут тебе говорливые комиссары в черных кожанках и пыльных шлемах предлагают хороший паек, обмундирование, оружие, любые обещания, какие только пожелаешь, клянутся в верности "идеалам счастья народного" – и ты даже не можешь доказать, что они узурпаторы и самозванцы (царь-то отрекся в пользу масонов, а масоны передали власть баалшемикам).

Я не вижу здесь абсолютно никакой проблемы. И вовсе не считаю, что в тех условиях простых русских людей можно было хоть в чем-то упрекнуть. Их обманули, они поверили сатанистам и этим уже виноваты? Так не только простых крестьян обманули, но также и многих офицеров. А очень многие оказались в таких условиях, что им просто делать было нечего, не было уже способа увернуться – только сразу погибнув. Вспомните о том, что и А. Ганин с С. Есениным оказались поначалу на стороне красных.

Раньше надо было думать – еще в XIX веке: почему терпели масонскую систему в управлении, почему проявили такую толерантность к ультрафашистской доктрине вавилонского талмуда, почему не создали собственную православную печать и контрреволюционную литературу, пока еще это было возможно? Но, опять-таки, задним-то умом мы все крепки. Государство-то контролировалось масонами еще со времен Петра.

Позвольте мне привести литературную иллюстрацию в подтверждение того, о чем я только что сказал, из упомянутого мною выше гениального романа Ирины Владимировны Римской-Корсаковой "Лебединая песнь" ("Побежденные"). В предлагаемом отрывке описана конкретная ситуация того времени, то положение, в котором оказался один из русских кадровых офицеров, очутившийся на "красной" территории, контролируемой синагогой сатаны. И его реальный выбор в тех условиях.

Каждый может попытаться поставить самого себя на его место.  Интересно, кто из "советских подданных" осмелится его в чем-то обвинить.

***

Глава двадцать первая   

Молодость, доблесть, 
Вандея, Дон!
М. Цветаева. 

Через два или три дня после вечеринки к Олегу зашел Валентин Платонович. Они долго разговаривали, перебирая имена погибших и пропавших друзей и делясь фронтовыми впечатлениями. Олег только в этот вечер узнал, что Валентин Платонович состоял в союзе «Защиты Родины и Свободы» и после разгрома организации некоторое время вынужден был скрываться.

– Выслеживали меня, как хищного зверя. Ночевал я то в лесу, то на стогу сена, то на крестьянском дворе. Перебегал с места на место. Мать больше года не знала, где я нахожусь, а я не мог подать ей о себе вести. Наконец один из товарищей по полку выручил: самый, понимаешь ли, провинциальный офицеришко, грубый мордобойца, которого у нас в полку все сторонились, оказался нежданно-негаданно партийцем – сумел вовремя переменить курс.

Преподносит мне этак покровительственно, с важностью: «Я тебя вытащу, если станешь нашим. У меня людей не хватает, а я знаю тебя как лихого офицера. Хочешь – бери роту, только уж не подведи, дай слово».

Ну, от этой чести я, разумеется, отказался и попросил самое ничтожное местечко, чтобы только заполучить красноармейский документ и таким образом замести следы. Получил справку, надел шлем с «умоотводом» и шинель со звездочкой и сделался легальным. Дрянненькая эта бумажонка до сих пор меня безотказно выручала и ни в ком не возбуждала подозрений. Чин, правда, у меня незавидный был – каптенармус! Ну да мы люди скромные – довольствуемся малым.

В той же роте на должности заведующего снабжением тоже был офицер. Свой свояка издалека видит – скоро мы с ним сблизились и вместе изобретали остроумнейшие трюки, клонившиеся к наивозможно лучшему снабжению родной и любимой Красной Армии: крупа у нас систематически подмокала, бутылки бились. Отправим, бывало, отряд стрелков бить рябчиков в Вологодской губернии и хохочем вдвоем до упада. Такой метод борьбы не в твоем вкусе, я знаю, но если иначе нельзя – хорошо и это! Наша аристократия проявляет часто излишнюю щепетильность, а большевики не брезгуют никакими методами.

Олег с некоторым раздражением перебил его:

– Да неужели же нам по большевикам равняться? Разве аристократизм только привилегия? Если так, он уже не существует! Я считаю, что аристократизм понятие столько же внутреннее, сколько внешнее; благородная порода осталась – у лучшей части дворянства еще надолго сохранятся рыцарские черты и чувство чести, и это отнять у нас никто не властен! Такие люди вызывают к себе доверие больше, чем люди другой среды. Я – офицер. Теперь часто говорят «бывший» – почему? Никто не снимал с меня этого звания и не ломал шпагу над моей головой. Это звание обязывает.

Валентин Платонович усмехнулся, и в усмешке его Олегу почудилось что-то вольтеровское.

– Вполне с тобой согласен, напрасно ты горячишься. Но a la guerre comme a la guerre. Я не считаю, что, получив документ и обличье красноармейца, я был морально обязан прекратить борьбу. Я никому не приносил там присяги, я был и остался семеновским офицером; это как раз то, что говоришь ты. Если бы попал к красным ты сам, полагаю, и ты бы стал радеть им на пользу.

– Я прежде всего старался бы ускользнуть от них.

– Эта задача, разумеется, первоочередная, но она не всегда удается. Что прикажешь делать тогда?

– Ты прав, Валентин: линия твоего поведения может оказаться единственно возможной. Я возражаю только против твоей фразы о щепетильности в методах.

– Я дважды пробовал ускользнуть к белым, как только оказался в прифронтовой полосе, – продолжал Валентин Платонович, видимо, задетый за живое.

– Оба раза неудачно. В Пскове вижу: стоит бронепоезд, готовый к отходу, уже дымит, а командует знаменитый Фабрициус. Я к нему. Шлем и знаки отличия долой, а для пущего пролетарского вида подвязал платком щеку: кланяюсь в пояс, прошу подвезти к своим на соседнюю станцию. Дурачком прикидываюсь. Разыграно мастерски было. Неустрашимый коммунист сжалился и разрешил, с отеческим, впрочем, напутствием: «Смотри же, паренек, не трусь – дело будет жаркое!» Я забрался в вагон и поспешно забился в угол с самым робким видом. Очень скоро начали свистеть пули – свои тут, близко, а как прикажешь перебраться? В эту минуту Фабрициус проходит через вагон:

«Ну что, парень, трусишь? Наклал, поди, в портки?»

Я ему в ответ в том же тоне, а при первой возможности – к смотровой щели. Как на беду, Фабрициус прибегает обратно. Я шарахаюсь, будто бы насмерть перепуганный, он смеется, но, видимо, что-то заподозрил и решил наблюдать. Я только что метнулся на буфер, выжидая удобную минуту, чтобы спрыгнуть, как слышу у себя за спиной:

«А ты, парень, не очень-то трусишь! Говори, кто таков?» – и хвать меня сзади за обе руки.

Казалось бы, пропала моя головушка! Ан, нет, выкрутился! Повинился, что дезертирую, чтобы похоронить мать, и, проливая крокодиловы слезы, протянул красноармейский документ. Фабрициус был человек с сердцем – опять я сухим из воды вышел, только что к своим не перебрался. Последнее в конечном результате, пожалуй, вышло к лучшему.

Олег в свою очередь рассказал товарищу то, чему был свидетелем в Крыму. Валентин Платонович выслушал, потом сказал:

– Со мной, кажется, вышло несколько удачнее в том смысле, что обошлось без ранения и без лагеря, хотя бедствий и голодовок было достаточно. Тем не менее оба мы в любой день одинаково можем свергнуться в пропасть. Много ли надо? Чье-нибудь неосторожное слово, а то так непрошеная встреча и – донос!...

***

"Неужели в самом деле"? Редакция Chess News только что очень кстати напомнила своим читателям о том, как на аналогичный вопрос отреагировал в 2015 году Левон Аронян.

Левон Аронян отвечает на вопрос Валерия Салова