- А что это за День Дьюрина? - спросил Элронд.
- Это первый день нашего Нового Года,- пояснил Торин.- Как вам, должно быть, известно, это первый день последней луны осени - на самом пороге зимы. В День Дьюрина луна и солнце стоят в небе одновременно. Правда, боюсь, нам это мало поможет, так как мы давно разучились высчитывать, когда наступает этот день.

Таинственный календарь гномов.
   Просматривая приложение D к "Властелину Колец", можно подробно видеть механизм действия календарей хоббитов, людей и эльфов. При этом странно, что Толкин ничего не написал там о гномах: единственный ключ к разгадке их календаря, которым мы владеем, - это слова Торина, цитируемые в "Хоббите".
Однако как это часто бывает у Толкина, мы можем получить очень много информации лишь из одной фразы. Очевидно, что у гномов был лунный календарь. Наш современный календарь, а также все календари, которые описаны в приложении D, являются солнечными: они основаны на ежегодном движении Солнца по небу. При этом существует альтернатива: можно разработать календарь на основе фаз луны, и гномы должны были использовать именно такой тип календаря.
   Лунный календарь работает посредством разделения времени на периоды величиной  приблизительно 4 недели, в течение которых луна претерпевает изменения от новолуния до полнолуния и снова до новолуния. Такой подход обладает одним большим преимуществом, которого лишены солнечные календари, - форма луны выступает в роли гигантских "солнечных часов", отмечающих прохождение кажого "лунного месяца". На практике это можно наблюдать по реакции Сэма после того, как Братство Кольца покидает Лориэн, а луна находится в неожиданной фазе: "Но – или это луна все перепутала, или я со счету сбился". Сэм думает о луне во многом так же, как о хронометре или часах, подобно многим людям на протяжении истории.
   Регулирование календаря по луне вместо солнца может быть полезно с одной стороны, но при этом обладает большим недостатком. Продолжительность лунного года (двенадцать лунных месяцев) составляет только 354 суток: на одиннадцать суток короче, чем солнечный год. По мере прохождения каждого солнечного года календарь "сдвигается" назад более чем на неделю. И это более чем просто техническое неудобство, поскольку прохождение сезонов соответствует солнечному году, а не лунному. Любая рассматриваемая дата будет "сдвигаться" на шесть месяцев каждые семнадцать лет или около того - летнее солнцестояние станет зимним солнцестоянием менее чем за одно поколение.
   Похоже, что гномы предприняли непосредственное решение этой проблемы - они смещали свой календарь каждый отдельный год. Когда Торин говорит, что их год начинается в "первый день последней луны осени", он имеет в виду, что гномы находят точку совпадения лунного и солнечного (сезонного) календарей и начинают новый отсчет своего календаря с этой точки.
   Вероятно, самым любопытным результатом этого является тот момент, что года гномов содержат различное количество месяцев, иногда двенадцать, а иногда тринадцать. Толкин не упоминает этот "високосный месяц" (который случается достаточно часто), однако он должен был возникать.1
   Другая особенность календаря гномов относится непосредственно к Дню Дурина.2 В большинстве случаев День Дурина могли наблюдать только гномы, находящиеся на надлежащей долготе. Прекрасным примером служит День Дурина, который случился, как нам известно, в 2941 Третьей Эпохи (описанный в "Хоббите"). Как и при большинстве Дней Дурина (за исключением затмения) луну и солнце можно видеть вместе только ранним утром или поздним вечером. Бильбо видел полумесяц в то время, как солнце заходило за Эребор.
   При этом Эребор расположен на дальнем востоке Средиземья. В то время, как Бильбо видел тонкую новую луну над горизонтом, солнце было довольно высоко в небе над Синими Горами, в тысяче миль или более к западу. К тому моменту, когда солнце находилось достаточно низко для того, чтобы гномы Синих Гор могли видели луну, оно должно было уже сесть! Таким образом, это был День Дурина для гномов Эребора, но не для их родственников на западе.
   Мы едва ли можем винить Торина за фразу: "... мы давно разучились высчитывать, когда наступает этот день".
   Все, что было здесь сказано, непосредственно вытекает из нескольких замечаний Торина в "Хоббите". Что мы не можем сказать, так это, безусловно, то, осознавал ли Толкин эти астрономические последствия. Очевидно, что он очень хорошо понимал механизм действия календарей: вымышленные календари в приложении D превосходно разработаны и в некоторых случаях являются улучшением нашего собственного календаря. Например, в основе многих толкиновских календарей лежит древняя идея о точном выравнивании календаря относительно солнцестояний и равноденствий - современная григорианская система не совпадает с этим на 10 суток или около того.
   Трудно поверить, что Толкин приложил такие усилия для разработки календарей хоббитов, людей и эльфов, но при этом полностью забыл о гномах. Воможно, он обдумывал их календарь и счел его подробное описание слишком затруднительным, но если он и делал это, то не оставил нам никаких свидетельств.

Примечания:

1. Толкин мог не детализировать календарь гномов непосредственно, однако существуют некоторые косвенные свидетельства, что он обдумывал эту проблему. Это исходит из еврейского календаря, который также является лунным по типу и также регулируется относительно солнечного календаря посредством частой вставки дополнительного месяца.
   Это более важный момент, чем может показаться на первый взгляд, поскольку Толкин проводил некоторые культурные и исторические параллели между своим вымышленным народом Казад и евреями. Например, известно, что звуки куздула, языка гномов, частично заимствованы из иврита. Учитывая это, существует соблазн представить, что лунный календарь гномов может служить другой такой параллелью.
2. Точно не известно, наблюдали ли День Дурина все гномы или только гномы из рода Длинных Бород, первоотцом которых являлся Дурин.

Новые Года гномов по григорианской системе (за нынешнее десятилетие)
2001   16 октября
2002   6 октября
2003   26 сентября
2004   14 октября
2005   3 октября
2006   22 сентября
2007   11 октября
2008   29 сентября
2009   18 октября
2010   7 октября
2011   27 сентября
Вторник, 14 октября 2004 года был настоящим Днем Дурина: не только солнце и луна были видны на небе вместе, но также произошло и частичное солнечное затмение. Наступление других Дней Дурина зависит от долготы (см. статью).

Иными словами, имеет место быть фантазия, игра творческого ума. Игра с библейскими сюжетами. На этом моменте я снова прошу читателя акцентировать внимание: он будет очень важен, когда мы перейдем собственно к рассмотрению ролевиков и толкинистов. Еще раз: сюжеты Писания, Священной Истории выбраны в качестве предмета игры, предмета пищи для ищущей развлечения фантазии. Если найдется человек, который дерзнет утверждать, что это не кощунственно... Впрочем, увы, найдется.

Отмечу и еще один момент. Фантастика, а в еще большей мере фэнтэзи, жанр вообще на редкость безответственный. Дерзни некто написать что-нибудь вроде Сильмариллиона в Средние Века или в Послеконстантиновском Др. Риме, ему пришлось бы по полной программе отвечать за искажение христианского вероучения. Но нынешнее время имеет странную особенность: жизнь совершенно низведена до игры. Уличи автора-фантаста в прямой ереси – и вместо ответа ты получишь «но это же воображаемый мир», «это же воображаемое время», «это же не взаправду»... Мы удивительно быстро привыкли к этой безответственности. Если это «не взаправду» - это ложь. Именно поэтому мы теряем всякое представление об истине и о реальности. Мы разучились верить. И не верить тоже.

Приведу одну уместную в данном контексте цитату:

«Это было бы возможно, живи он несколькими веками раньше. Тогда люди еще прекрасно умели отличать доказанное от недоказанного, и уж если что-то доказано, они и верили в это. Тогда еще не теряли связи между мыслью и делом и как-то могли изменить свою жизнь сообразно умозаключению. Это мы исправили при помощи еженедельной прессы и других средств. Твой подопечный с младенчества привык к тому, что в его голове кружится одновременно добрая дюжина несовместимых воззрений. Концепции он воспринимает, прежде всего, не как истинные или ложные, а как теоретические или практические, устаревшие или современные, банальные или смелые».

Хорошо подкованный толкинист уже опознал ее. «Письма Баламута». Клайв Стейплз Льюиз. Друг, сподвижник и коллега Толкина, член того же кружка Инклингов. О, нет, я вовсе не желаю противопоставить авторитету Толкина авторитет Льюиса. Да и то сказать, к самому Льюису претензий не меньше, а может и больше, чем к Толкину. Тоже тот еще «богослов» был. Одни духи планет чего стоят вместе с мерлиновской магией и идейкой насчет Луны, одна из половин которой делит судьбу падшей Земли, а другая – непадшего Космоса. Встречал я эту мысль, правда, в совсем иной литературе, а именно – у Блаватской. Ну, да ладно, не о Льюсе сейчас речь... Сама цитата хороша – не важно в данном случае, откуда она взята. Мысль-то исключительно точная. Критерий Истины утрачен, утрачена цельность мира, утрачена цельность мысли и действия. Истина уравнена в правах с ложью под общим названием «свободного мнения». Жизнь воспринимается как своего рода игра (см. мою статью «Ролевая субкультура в контексте виртуализации») Под эту безответственность и шизофрению (в прямом смысле: два противоречащих друг другу мнения в одной голове) уже и философская база подведена в лице так называемой «теории смены научных парадигм» Куна («истина - есть соглашение научного сообщества»). Вот именно поэтому у нас теперь господин Фоменко и почитатели «Велесовой книги» поставлены на одну доску с академической историей, всевозможные «академии эзотерики и колдовства» - на одну доску с Академией Наук, а секты и рериховские сборища – с Церковью. Это все звенья одной цепи: фэнтэзи, ролевые игры, фольк-хистори, "популярная эзотерика", Валеджио, неоязычники с чакрами, правью и навью и проч. Называется все это постмодерном в культуре и «Новым веком» в религии.

Вопрос о субъективном восприятии толкинистско-ролевой среды себя в качестве этнической общности можно проиллюстрировать результатами опроса, проведенного Станиславом Кормильцевым-Зворски среди посетителей Сайта свободных игровых коммуникаций группы Александр 6. Формулировка вопроса:

«Еще совсем недавно мы были только "толкинистами". Около 1994 года произошла дифференциация тем игр, и основным стало понятие ролевой игры вообще. Основной стала возможность и потребность сделать игру по какой-либо теме. Видно, что ролевое движение преодолело кризис роста за счет расширения тематики. Осмелюсь высказать следующую точку зрения: в самое ближайшее (3-7 лет) время в ходе естественного преодоления кризиса тематического перепроизводства ролевая игра выйдет за рамки собственно ограниченного временем действия на полигоне и станет образом жизни складывающихся городских диаспор. Иначе говоря, сложится первое в мире искусственное(!) субэтническое образование вокруг ролевого (т.е. свободно заданного известной ролью) поведения. При этом само понятие ограниченной ролевой игры исчезнет. Скорее это будет "перманентная ролевая игра" и происходить она будет не столько в контексте выездных сессий, сколько в контексте городской среды исторических городов России и бл. зарубежья. Спасибо».

Результат: «15.79% - Нет, это невозможно. 52.63% - Вряд ли. 7.89% - Не думаю, что так скоро. 18.42% - Все идет к тому. 2.63% - Возможно, это произойдет и еще быстрее.
2.63% - Такой образ жизни уже на пороге. Всего проголосовало 38 чел.». 38 человек – это не статистика, и выводы из этого опроса делать рано. Но прислушаться стоит. Больше пятой доли участников потенциально или актуально воспринимают природу своего сообщества как этническую.

Отмечу: в данном случае мы совершенно не собираемся детально рассматривать вопрос о корректности и адекватности приложимости теории этногенеза Гумилева к развитию толкинистско-ролевого сообщества. Нам важно другое: возникает общность, которая сама себя (пусть только отчасти) воспринимает как этническое образование. Мобилизация в это квазиэтническое общество идет главным образом из числа Русской молодежи. А идеологическое содержание, квазирелигиозную основу его составляет миф-символ-ритуал английской культуры. Атлантисткий по своей цивилизационной сути и неправославный (как минимум) по сути религиозной. Внутри Русского этноса, Русской Нации зарождается глубоко чуждое ей цивилизационно, духовно, мировоззренчески, эстетически квазиэтническое образование. Говоря на языке той же теории этногенеза – химера.

Рассмотреть во всей полноте проявление атлантизма в толкиновских произведениях я не смогу по причине недостатка специальных знаний и эрудиции. Но обрисовать общие черты мне вполне по силам.

Итак, Море и Суша. Два геополитических, цивилизационных полюса. Их борьба – метаисторическая матрица, регулярно воспроизводимая в самых различных конкретно исторических формах. Др. Греция против Др. Персии, Афины против Спарты, Карфаген против Рима, Япония против Китая и Монгольской Империи, Англия против Франции (от Столетней войны до Наполеона), Англия и США против Германии, США против СССР... Суть вечная. Преемственность двух непримиримых между собой цивилизационных принципов и начал. Атлантида против Арьяварты, Левиафан против Бегемота.

Как проявляет себя эта метаисторическая матрица в созданном фантазией профессора Толкина мире? А так, как она и должна себя проявлять в мифопоэтическом пространстве британца. В Сильмариллионе Толкин совершенно четко пишет, что Темные всегда избегали моря. И в самом деле, символика Моря и Суши у Толкина совершенно однозначна. Море: благословенный Валинор, Тол Эрессеа, Эленна, гавани Кирдэна, Гондор (ведь по сути исходно Гондор – колония Нуменора в Средиземье) с его морскими королями. Море у Толкина – всегда источник надежды, а порой и нежданной помощи. За море уходят эльфы. С Морем связанна история Туора. С Морем связана единственная и последняя надежда Средиземья в конце Первой эпохи. Эльдвиг-чайка. Эарендил – вечный мореплаватель, ставший Звездой Надежды. Из-за Моря, из Валинора (Острова!) приходит избавление от власти Моргота-сатаны, которого само Средиземье одолеть оказалось не в силах. Дар верным Трем племенам людей – опять остров (!). Что еще в мире, созданном в рамках атлантистской мифологии, может быть благословеннее! Конечно, высшая награда для верных из людей – возможность жить в стихии Моря. И вот, едва не всю Вторую эпоху, пока на Нуменор не пала Тень – опять именно с Моря приходят в одичавшее Средиземье просветители, учителя, мудрые старшие братья – Нуменорцы. Да и в самом Средиземье все светлое и лучшее сосредоточено на узкой прибрежной полосе. В первую эпоху – Белерианд, во Вторую и Третью – Линдон с гаванями Кирдэна Корабела (а как же! Непременно корабела!). Только вмешательство Нуменора (из-за Моря!) способно обуздать вновь набравшее силу Зло в лице Саурона. В самом Нуменоре, когда на него падает Тень, где мы находим оплот Верных? Конечно же, на самом побережье, у самого Моря. Начинается Третья эпоха, Последний союз. Зло опять рассеяно. Кем? Ну конечно же – изгнанниками из-за Моря вместе с Кирдэном-Корабелом. Из-за Моря приходят Истари. Расцвет Гондора ассоциируется с морскими королями.

Ну, право же, символика однозначная. Для любого, кто читал Толкина, просто не представимо, чтоб с Моря пришла какая-то пакость или зло. Чайка, корабль, гавань – это всегда символы надежды. Даже, когда уж вроде бы умбарский флот идет к Минас Тириту – и то оказывается, что он не умбарский, а арагорновский. И именно подход этого флота решает исход битвы на Пеленнорских полях. Не может, просто не может в толкиновском мире зло прийти от моря. Не случайно за кадром остались пираты. Нет в органической ткани толкиновского мифа места для злого/темного мореплавателя. Мореплаватель, как и корабел – фигура положительная по определению.

Захватить корабли силой – символ проклятия. Сжечь корабли – значит бесповоротно лишить себя надежды. Вспомним историю Феанора.

Финал «Властелина Колец»: какая награда ждет главных героев? Тоска, конечно, тоской, но канон не был бы соблюден, если бы всех не ждала самая лучшая в толкиновском мире доля: уйти за море. Не только Гэндальф, Эльронд и Галадриэль, но даже Фродо и Бильбо, а впоследствии – даже Сэм и Гимли (!) оправляются за Море.

Характерно, что в толкиновском бестиарии нет морских монстров. Нету! В воздухе есть драконы, назгульи «птеродактили» и просто птицы-шпионы, на земле – орки, тролли, волки-оборотни, огромные пауки и еще целая куча лиходейских тварей, под землей – нежить, а то и вовсе такие твари, что о них Гэндальф говорить боится, чтоб свет дня не омрачать, даже огненные чудовища есть – балроги. А вот морских – нету! Морских монстров вы можете найти у Претта, у Сапковского, но у Толкина – никогда. Вода в толкиновском мире – вообще, похоже, стихия, менее всего поддающаяся осквернению и искажению. Огонь – пожалуйста: есть светлое пламя Анора, а есть багровое пламя Удуна. Да и само Кольцо прямо связано со стихией огня через пламя Ородруина. Опять же – драконье пламя. Земля оскверняется легко и непринужденно, похоже, легче всего. В Упокоищах нежить заводится чуть ли не самозарождением, даже без особо напряженных происков со стороны Саурона. Воздух тоже оскверняем. Вспомнить хотя бы, как мрак наползает на Минас Тирит. Животные и растения (в некоторых системах они тоже рассматриваются как стихии, например в Зороастризме) Враг искажает так, как хочет. А вот с водой у темных сил прокол. Не получается! Даже горький черный ручеек в насквозь ядовитой и отравленной (даром что не радиоактивной) Моргульской долине – и тот горек-то горек, а не ядовит, и от жажды он хоббитов спасает.

А если даже не Море – то все равно водная стихия. Куивиэнен, Воды Пробуждения – озеро. Впрочем, кто видел большую карту Средиземья и представляет себе хоть отдаленно размеры Кувиэнен, тот уверенно назовет его внутренним пресным морем. Озерцо по площади сопоставимо со всей территорией, на которой происходит действие «Властелина Колец». Далее, символический центр Лориэна – зеркало Галадриэли – опять вода. Даже у гномов есть Зеркальное. Кстати, в обоих последних случаях вода – еще и источник (и символ) мудрости, предвидения будущего.

С символом Моря, и шире – водной стихии – разобрались. Теперь какова в толкиновском мире суша? В смысле настоящая суша – не остров и не побережье. Печальная картина. Материк, Средиземье – символ оставленности, брошенности, запущенности, сумрака и одичания. С тех пор как Мелькор разрушил Светильники, в Средиземье так ни разу порядок до конца и не навели. В Предначальную эпоху Валар вообще оставляют материк на откуп Мелькору. Потом Мелькора сковывают, но Средиземье все равно остается во тьме и хаосе. Вместо того чтоб хоть теперь привести Средиземье в божеский вид, Валар лишь стараются по мере сил эвакуировать из этого страшного места эльфов. Потом и вовсе опять возвращается Мелькор, уже окончательно озверевший и ставший Морготом. Все сомнительно светлые геройства нольдор и примкнувших к ним Трех Племен вершатся на узкой полосе прибрежного Белерианда. Материк опять в тени, в запустении и в полной власти злых сил. Без вмешательства Валинорских ратей, светлые терпят на материке одно поражение за другим, пока практически все эльфийские королевства не гибнут одно вслед за другим. Разбили Моргота вторично в Войне Гнева. Уж, кажется, хоть теперь можно благоустроить материк. Но нет, Валар – они по природе своей до мозга костей островитяне. У них на материк такая же аллергия, как у Моргота и Саурона – на Море. Не любят, не терпят, не принимают. Им даже в голову не приходит вернуться в Средиземье. Вместо этого организуется вторая волна эльфийского переселения во-первых, а во-вторых, уже и людей трех племен переселяют на специально созданный остров. После победы над Врагом Средиземье становится едва ли не еще более запущенным и более всего напоминает квартиру, из которой хозяева навсегда уехали, забрав с собой все ценное и дорогое сердцу, а оставили только кавардак и разбросанный мусор.

Средиземье опять дичает. И без того дикое население окончательно деградирует до уровня питекантропов. Естественно, со временем Зло поднимает голову и разрастается в столь благоприятной питательной среде практически до исходных параметров.

Универсальный закон истории в толкиновском мире состоит в том, что если силы Моря в течение какого-то срока не вмешиваются в ход материковой жизни, то на материке (в тех самых Сирых землях) обязательно устанавливается власть Тьмы и Зла. Иными словами, Тьма является чуть ли не естественным состоянием материка-Суши. Практически любая экспансия Моря на Сушу – будь она военная или только культурная – это всегда благо. Вся культура и цивилизация – морская. На суше по определению живут варвары и дикари, которые, если им не прививать регулярно и постоянно ценностей морской западной цивилизации, непременно скатываются к почитанию Тьмы и добровольно принимают ее власть.

Справедливым, законным, лигитимным может быть только островное, морское, в крайнем случае побережное королевство. Любая континентальная Империя в толкиновском мире – это непременно основанная на силе (а не праве) тирания Зла, стремящаяся к власти ради власти, агрессивная, беспощадная, по определению лишенная собственной цивилизационной и культурной традиции, да и культуры вообще. Континентальная Империя, непременно отгородившаяся от моря горными грядами – это всегда орудие или самого сатаны (Моргота) или его местоблюстителя (Саурона). Квинтэсенция толкиновсой атлантистской парадигмы: Континентальная Империя вообще не имеет права на существование! Удел Континента, Большой Суши – быть Сирыми землями, лежащими в сумраке и дикости и просвещаемыми только светом заморской (западной!) культуры. Если на Континенте зашевелилась и начала подниматься какая-то своя сила, не причастная заокраинному валарскому свету – можешь не сомневаться: это опять поднимает голову древнее зло, нашедшее себе новое обличье. Можешь дальше не исследовать. Это зло. Сюжет докажет твою правоту. Не думай – рази!

Вот мы и замкнули круг. Все-таки Мордор – это Россия. Не на уровне прямолинейной и примитивной аллегории холодной войны. Нет, гораздо все глубже. Мордор – это не исторический СССР. Это вневременная, архетипическая Россия. Россия как принцип, как идея, как Евразия, как исконная и вечная Арьяварта, как Третий Рим. Россия с ее Великим Князем, который же в иное время Царь (а ведь «царь» - это ничто иное как «цезарь», то есть император Рима, в данном случае – Третьего Рима), который же в иное время всевластный генсек. Возможно, в какой-то мере Мордор – это и Империя Чингис-хана, и наполеоновская Франция, и Византия, и Китай, и Персия, и Древний Рим, и Третий Рейх. То есть любая Континентальная Империя, в которой, по самой природе ее, личное подчиняется общественному, в которой общество основано не на «общественном договоре», а на органическом единстве, в котором власть самодержавна и единолична, а достоинство человека выражено в верном служении подданного, а не в самосознании гражданина, отстаивающего права отдельной (отчужденной!) личности. Но в первую очередь – именно Россия. Потому что толкиновский эпос – это миф двадцатого века (аллюзии к Розенбергу читатель может оставить при себе: я этого в виду не имел). А в двадцатом веке актуальное проявление Евразии - Арьяварты – это Россия. А еще точнее – СССР.

Толкин не рисует карикатуру, не создает ни политический, ни геополитический памфлет. Здесь нет и тени искусственности. Это цельное, естественное мировоззрение англичанина, кристаллизованное как атлантистский миф. Он не пародирует нашей культуры и нашего менталитета. В его мире их просто не существует! То, что для нас святыня, для него – чуть ли не сатанизм. То, что для нас – источник закона и права, для него – насилие и диктат самодовлеющей тирании. То, что для нас достоинство, то для него – полная утрата всякого человеческого достоинства. И разницы для него между Православием и коммунизмом, Имперским сознанием и этническим национализмом, опричниной и НКВД нет никакой. Любая идеология, рождающаяся на материке – это новое обличие зла. Любая власть, которая не от Моря – это тирания и узурпация. Любая независимая от Моря самоорганизация Суши – это ядро нового, поднимающего голову Мордора, или Ангмара, или даже Тангородрима. То, что на уровне политики З. Бжезинский – то на уровне мифа Дж. Р.Р. Толкин! И ИМЕННО ЭТО КВАЗИРЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ ЛОЖИТСЯ СЕЙЧАС В ОСНОВУ ФОРМИРУЮЩЕЙСЯ ВНУТРИ РУССКОЙ НАЦИИ КВАЗИЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ!

Но начнем опять же с простого. О том, какой Толкин хороший антифашист, господа толкинисты уже прожужжали все уши всякому, кто им свои уши не пожалел подставить. Как он защищает свободу, как высоко ценит простого, обычного человека, которого делает главным героем... Как бессильны оказываются великие и мудрые, и весь груз ответственности ложится на плечи простого, маленького и неприметного... Как любимый профессор учит человеко-гномско-эльфско-хоббитско-энтскому интернационализму, как он проповедует милосердие и жалость... Ну, и уж конечно, о развенчании власти, жажды обладания, обрекающей самого носителя власти на духовное развоплощение. «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Ну и далее, далее, далее – вплоть до обличения человеконенавистнической сущности любого тоталитаризма. Даром еще, что апологии буржуазного парламентаризма не углядели. Но есть, оказывается, и иное мнение.

Есть, например, такая статья Константина Заводских "Сага про хитрую Элберет и простодушных Гимли" ("Сверхновая американская фантастика", декабрь 1994 г.), в которой автор пытается анализировать причины и природу массового толкинистского движения. Рассуждения К. Заводских на эту тему в общем не слишком интересны, нам в данном случае важно другое. А именно то, что он приходит к точно такому же выводу, что и английский критик Толкина В. Шепс: «Если мы попытаемся перенести моральные критерии, присущие трилогии, на наш реальный мир, то обнаружим, что они подпадают под определение патерналистических, реакционных, антиинтеллектуальных, расистских, фашистских». С тем же успехом можно еще добавить для комплекта еще какой-нибудь «-изм» – обскурантизм, шовинизм, национализм, милитаризм, колониализм. Да не суть важно. Идея в любом случае ясна. Весь комплекс означенных понятий в современном либеральном пропагандистском штампе все равно соответствует одному слову, выражающему сразу все оптом: фашизм.

Конец 19 – начало 20 века – время небывалого подъема филологии и лингвистики. Можно сказать, что именно в это время лингвистика и рождается как наука. И одно из первых ее открытий – индоевропейская, она же арийская, общность. Лингвистика становится средством раскрытия истории. Лингвистика открывает множество остававшихся незамеченными ранее смысловых связей в языках. Она раскрывает неведомую глубину смыслов. Все, сказанное в предыдущей части, о традиционном, сакральном языке применимо здесь. Лингвистика распахивает перед изумленным взглядом европейцев доселе скрытые от них глубины символической многозначности Слова. Слово раскрывается как символ и имплицированный миф. И потому новая, открывшаяся историческая ретроспектива возникает в нераздельном единстве с мифом. Европа обрела не просто историю, но сакральную историю. Вот здесь тот общий корень, который породил и Генона, и Толкина, и Элиаде, и ... и национал-социализм тоже.

При чем здесь национал-социализм? При том же, при Мифе. Открывшееся лингвистам чудо не могло остаться в их монопольном владении. Идеи неминуемо проникали сначала в среду образованных дилетантов, потом – они просто стали носиться в воздухе. Они впитались, стали своего рода клише массового сознания. В вульгаризованном виде они дошли до самых неграмотных слоев. Профаны загорелись романтикой мифа и со всем энтузиазмом начали восполнять буйной фантазией фрагментарность того, что не могла открыть наука, а равно и недостаток собственных знаний о ее открытиях. Открывшийся манящий отблеск подлинного Мифа породил целую волну мифотворчества. Европа не обрела Миф, она создала свой собственный, современный миф. Этот неомиф к подлинному Мифу имел отношение не больше, чем Велесова книга к древнерусской истории. Но, вырвавшись на свободу, этот неомиф стал фактом исторической действительности. Не исторической действительности прошлых тысячелетий, к коим его прилагало сознание его носителей, но исторической действительности самого двадцатого века. Именно этот неомиф, пройдя через всевозможные ариософии и Туле, нашел свою историческую реализацию в Третьем Рейхе, да и в фашистской Италии тоже. Но выпустили «арийского» джина из найденной в пучинах языка бутылки именно лингвисты. И именно этим объясняется то неуловимо общее, что роднит Толкина и с Вагнером, и с Геноном, и с Розенбергом.

Вот на этом уровне, как мне представляется, можно было бы продуктивно исследовать проблему. А не заниматься ерундой, что де у Толкина все Светлые – белые, а смуглые харадримы Врагу продались. Толкин жил в иную эпоху. Тогда за отсутствие в сюжете романа смуглых, черных, голубых и розовых еще не объявляли автора фашистом. Рассуждать на таком основании о «патернализме и фашизме» - это все равно, что выискивать фашизм в «Беовульфе» или «Повести временных лет».

Разумеется, Толкин – традиционалист своего собственного, «толкиновского» направления. Он не генонист, не юнгеанец и т.п. (уж тем более не фашист!). Но вот сравнить, сопоставить его с другими традиционалистскими (и псевдотрадиционалистскими) направлениями было бы и интересно, и продуктивно. Вот, скажем, описание путешествия Хранителей через Морию. Поскольку, процитировать целую главу ВК не представляется возможным, приглашаю читателя освежить в памяти подробности. Если сопоставить эту главу с описанием символики горы и пещеры в инициации у Генона («Символы священной науки»), то временная смерть и преображение Гэндальфа предстают нам как описание Великой мистерии со всеми ее атрибутами. Гора (духовный центр). Пещера – сердце (!) горы (сокровищница сокрытого знания). Вход в пещеру «горизонтально», не сверху и не снизу. Ключевой момент инициации – точно под вершиной Зирак-Зигиль. Мост, адский противник (балрог) – этих символов в геноновском описании нет, но осознать их значение в общем контексте несложно. Возможна аллюзия к Чин-Ват, или общие с ним корни, хотя я и не утверждаю этого наверняка. Нисхождение в глубины низшего мира. Испытание огнем и водой. Змеевидный противник (этого у Генона опять нет, но проследить по иным источникам можно), одоление противника. Подъем наверх, что любопытно, поверженный противник невольно указывает дорогу – тоже очень любопытный символ. Лестница. Выход из пещеры через верх (!!!) – это очень важный символический момент, ясно указанный Геноном. Иначе в ходе Великой мистерии выход осуществиться и не мог. Решающая битва и победа уже на вершине – то есть в явленном, манифестированном виде. Победа, мистериальная смерть (!!!) и возрождение в преображенном качестве. Художественный текст заключает детальное, точное описание всех без единого упущения (!!) моментов и символов инициации. Не видеть их может только человек, для которого эти символы просто ничего не значат. Способный видеть – да видит, умеющий читать – да прочтет. Когда приходится слушать невежественный бред об отсутствии в толкиновских книгах эзотерического смысла (на том, например, основании, что в его личной библиотеке не было де эзотерической литературы) – мне остается лишь улыбнуться и пожать плечами.

Любопытно было проследить и символику сторон света в толкиновском мире. Существование этой символики очевидно. Словосочетания «Благословенный Запад», «Тьма с Востока» и проч. рассыпаны по всей книге. Подчеркнутое не-призывание восточного ветра во время погребального обряда Боромира тоже нельзя обойти вниманием. Единственный подробно описанный в книге обряд погребения не может не нести мощной символической нагрузки. Но вернемся к символике сторон света.

Север. Исходный источник Зла как такового. Утумно, оно же Удун (исходный Удун, не путать с мордорской «реинкарнацией») – по сути ад, преисподняя. Не случайно и словосочетание «темное пламя Удуна», произнесенное Гэндальфом. Ангбанд – средоточие Тьмы, резиденция Моргота – Князя Мира Сего – сатаны. Символическое значение Севера подчеркивается прямым именованием Войны Гнева – Войной сил Севера и Запада. В Третью эпоху – Ангмар, государство Короля-чернокнижника.

Восток. В первую эпоху символически нейтрален. После падения Тангородрима, то есть с началом Второй Эпохи обретает ярко выраженное негативное символическое значение. «Тьма с востока», «Зло с востока» и тому подобные определения рассыпаны по всему ВК. Словосочетание «Свет с Востока» в толкиновскм мире невозможно по определению и не встречается ни разу. Восток – это антитеза Благословенному Западу. Восток – это Мордор, принявший эстафету Зла у павшего Ангбанда.

Юг идеологически нейтрален.

Запад – безусловный полюс Блага. С Запада приходит все лучшее, любое избавление – валинорские рати, нуменорские изгнанники, Истари. Отправиться на Заокраинный Запад – высшая награда для героев. Запад – это покой, мир, Свет. Западный ветер служит символом надежды и предвестием победы. С запада в толкиновском мире первый раз взошло Солнце!! С Запада светит Гиль Эстель – Звезда надежды.