Весьма любопытной ссылкой поделился уважаемый Тод_Самый.
К стыду своему должен признаться, что никогда «Диалектику мифа» А.Ф. Лосева не мог осилить целиком. На мой вкус, слишком много в ней казуистического формализма, так что, даже помогая нам уточнить границы некоторых важных понятий, рассуждения автора мало помогают уяснить истинное место и значение мифологии в нашей жизни.
Однако есть в ней и очень глубокие мысли. Как, например, вот эти замечания Алексея Федоровича о природе электрического света. Они так и напрашиваются в нашу тему «Метафизика насекомых». Если вспомнить о традиционном символизме солнца и луны, то в «мифологии электричества» легко усмотреть намек на представителей третьего пола. Вы только поменяйте «электрический свет» на «еврей» и увидите, какие метафизические смысловые пласты вам сразу откроются.
Определенную мифологию имеет солнечный свет. Определенная мифология принадлежит голубому небосводу. Зеленый цвет деревьев, синий цвет далеких гор, лиловатый и красноватый цвет зимних сумерек, - все это я мог бы изобразить здесь в подробном и наглядном виде. Однако увлекаться этим не стоит в очерке, преследующем одни лишь принципиальные цели. Можно разве указать на мифологию электрического света, так как поэты, спокон веков воспевавшие цвета и цветные предметы в природе, покамест еще недостаточно глубоко отнеслись к этому механически изготовляемому свету. А между тем в нем есть интересное мифологическое содержание, не замечаемое толпой лишь по отсутствию вкуса и интереса к живой действительности.
Свет электрических лампочек есть мертвый, механический свет. Он не гипнотизирует, а только притупляет, огрубляет чувства. В нем есть ограниченность и пустота американизма, машинное и матерое производство жизни и тепла.
Его создала торгашеская душа новоевропейского дельца, у которого бедны и нетонки
чувства, тяжелы и оземлянены мысли. В нем есть какой-то пафос количества
наперекор незаменимой и ни на что не сводимой стихии качества, какая-то
принципиальная серединность, умеренность, скованность, отсутствие порывов,
душевная одеревенелость и неблагоуханность. В нем нет благодати, а есть
хамское самодовольство полузнания; нет чисел, про которые Плотин сказал, что
это - умные изваяния, заложенные в корне вещей, а есть бухгалтерия,
счетоводство и биржа; нет теплоты и жизни, а есть канцелярская смета на
производство тепла и жизни; не соборность и организм, но кооперация и
буржуазный по природе социализм.
Электрический свет - не интимен, не имеет третьего измерения, не индивидуален («Нет никаких миллионов евреев, а есть один, тиражированный в миллионах экземпляров жид.» – А.С. Шмаков). В нем есть безразличие всего ко всему, вечная и неизменная плоскость; в нем отсутствуют границы, светотени, интимные уголки, целомудренные взоры. В нем нет сладости видения, нет перспективы. Он принципиально невыразителен.
Это - таблица умножения, ставшая светом, и умное делание, выраженное на балалайке. Это - общение душ, выраженное пудами и саженями, жалкие потуги плохо одаренного недоучки стать гением и светочем жизни. Электрическому свету далеко до бесовщины. Слишком он уж неинтересен для этого. Впрочем, это, быть может, та бесовская сила, про которую сказано, что она - скучища пренеприличная. (наблюдаемая ныне на «Пешке» - мое прим.)
Не страшно и не гадливо и даже не противно, а просто банально и скучно. Скука – вот подлинная сущность электрического света. Он сродни ньютонианской бесконечной вселенной, в которой не только два года скачи, а целую вечность скачи, ни до какого атома не доскачешься.
Нельзя любить при электрическом свете; при нем можно только высматривать жертву. Нельзя молиться при электрическом свете, а можно только предъявлять вексель. Едва теплющаяся лампадка вытекает из православной догматики с такой же диалектической необходимостью, как царская власть в государстве или как наличие просвирни в храме и вынимание частиц при литургии. Зажигать перед иконами электрический свет так же нелепо и есть такой же нигилизм для православного, как летать на аэропланах или наливать в лампаду не древесное масло, а керосин.
Нелепо профессору танцевать, социалисту бояться вечных мук или любить искусство, семейному человеку обедать в ресторане и еврею - не исполнять обряда обрезания. Так же нелепо, а главное нигилистично для православного - живой и трепещущий пламень свечи или лампы заменить тривиальной абстракцией и холодным блудом пошлого электрического освещения. Квартиры, в которых нет живого огня - в печи, в свечах, в лампадах, - страшные квартиры.
Ну, не замечательно ли написано? Люциферианский демонический пафос контрафактных «евреев» и их стратегических попутчиков – масонов далеко не случаен, в нем много глубоко символичного. Весь этот современный культ «светоносителей», механизации, автоматизации и «электрификации всей страны» не просто так возник. «Люцифер» - несущий свет, однако не натуральный свет, а фальсифицированный, искусственный, неживой.
Если солнце и луна – мужской и женский символы, то «евреев» и их физиологических наставников по справедливости следовало бы сравнить с керосиновой лампой, газовым фонарем или электрической «лампочкой Ильича». И светит эта лампочка не где-нибудь, а в лубянкинском подвале, именно там ее сюрреалистическое «царство мошиаха».
Конечно, опубликование А. Лосевым таких контрреволюционных мыслей в 1930-м году было проявлением недюжинного научного и гражданского героизма, и уже хотя бы по этой причине нам следует отнестись к ним с подобающим вниманием и уважением. В талмудическом царстве СССР-Египет-Мицраим автору пришлось сурово расплатиться за свое право мыслить:
Резкий перелом в его жизни вызвало написание книги «Диалектика мифа» (1930), где он открыто отвергал марксизм и официальную философию — диалектический материализм.
Он был подвергнут травле, арестован в апреле 1930 года и приговорён к 10 годам лишения свободы. Отбывал наказание на строительстве Беломорско-Балтийского канала, где почти полностью потерял зрение, лишь частично восстановив с годами возможность видеть. Благодаря ходатайству первой жены А. М. Горького Е. П. Пешковой в 1932 году он, как и его жена, приговорённая к 5 годам, были освобождены.
Философу еще повезло, что было, кому «заступиться» и «походатайствовать». Его случай – явное исключение из правила, согласно которому мышление в еврейском апокалиптическом царстве должно было караться смертью.
На этом примере легко убедиться в нелепости тезиса одного из участников нашего форума о «создании гоев-совочков русской художественной литературой». О нет, дорогие друзья, повторим еще раз: разум совочков «евреи» разрушали совсем другими методами, а подчищенная и оскопленная «русская литература» служила лишь для отвлечения внимания от подлинной сути происходящего. Для мимикрии еврейского каннибалистического мешихизма под «русский коммунизм».
От контрафактных «евреев», исповедующих культ трупа антихриста, непрерывно «тормошащих его ленивое тело», «сеющих духовное и пожинающих материальное» и, вдобавок, распевающих пошлый ресторанный шансон о самих себе, так и тянет мертвечиной. Приведу еще одну любопытную мысль А.Ф. Лосева из «Диалектики мифа», которая может помочь нам точнее представить себе колоссальную пропасть между «евреями-насекомыми-механизмами» и «гоями-животными-организмами».
На примерах это становится совершенно ясным и убедительным. Если механизм - схематичен, то всякий организм символичен. Почему? Потому что он не обозначает ничего такого, что не есть он сам. В механизме идея дана как отвлеченный и выраженный опять-таки отвлеченно смысл, но она не дана вещественно. Чтобы получились часы, надо, чтобы кто-то другой, не сами часы, осуществил их самих. Если бы часы появлялись и существовали своими собственными средствами, то это значило бы, что их идея дана в них не отвлеченно, но реально, и они были бы тогда организмом. Организм обозначает то самое, чем он сам является реально, не что-нибудь иное.
Конечно, идея организма отличается от самого организма; однако организм потому и является таковым, что эта отличная от него идея дана в своем вещественном отождествлении с ним. Идея организма отлична от самого организма, но в то же время совершенно неотделима от него. Идея же механизма отлична от самого механизма, но она вполне отделима от него, потому что и с ней и без нее механизм есть просто мертвый материал дерева, металла, стекла, лака и пр.
Идея механизма, как не вещественная, а отвлеченная идея, существенно не меняет мертвого материала.
А ведь и в самом деле, вдумайтесь хорошенько в эту мысль. Гой (пока он еще не превращен в бездумного, запуганного, дрессированного, феминизированного совочка), каким бы он ни был - плохим или хорошим, умным или глупым, всегда остается организмом, он всегда остается самим собой. А любой мыслящий гой-антисемит и, тем более, христианин - вообще необыкновенно самобытен, самотождествен, интересен и привлекателен. Это не только настоящий живой организм, но и духовная личность, и целый мир, вместе с тем.
Совсем иное дело – контрафактный «еврей», «простой житель планеты Земля», слабоумный «борец за уменьшение зла и негативов в этом мире», тормошащий ленивое дело и мертвое тело.
Еврей схематичен, жестоко идеологизирован, постоянно имитирует и мимикрирует. Он лишен собственного интеллектуального содержания, но зато способен к копипасту и пропаганде, он есть «ходячий, осуществленный талмуд» и, в таком своем «качестве», может быть носителем различных идеологических деривативов из талмуда. Но он никогда не является самим собой, потому что, строго говоря, его и нет вовсе. Это абсолютное ничто, абстрактная, безжизненная схема, начертанная «мудрецами».
Даже главная еврейская моноидея («избранной плоти») в нем выражена абсолютно отвлеченно и не есть он сам. Потому что идея «избранной плоти» есть, а самой избранной плоти нет. А вместо нее есть разноплеменной ультрафашистский интернационал, с огромными амбициями и явным преобладанием хамитического элемента.
Если бы идея «избранной плоти» была возможной и выражена в контрафактных «евреях» реально, а не отвлеченно, то разве понадобилось бы им с такой яростью вести войну против человеческого разума? Разве испытывали бы они такую ненависть к Истине, разве понадобилось бы им прибегать к чисто механическим средствам распространения своих извлеченных из талмуда идей, а тем более – к массовому террору и человеческим жертвоприношениям? Ответ очевиден. Если бы они могли, они просто были бы самими собой.
Вместо «спасительной плоти», под видом «евреев», мы имеем механизмы-носители крайне вредной и оторванной от реальности вавилонской языческой идеи. И эти порочные существа давно уже заняты уничтожением гетеросексуального человечества. Они лишают наш мир цвета и формы, гармонии и любви, любого качественного содержания, настойчиво растворяют его в количестве.
«Еврей» есть инфернальный механизм, голем и зомби, извращение в самом широком и зловещем смысле этого слова. И, разумеется, его мичуринские хозяева (отличные от созданных ими механизмов) уверили самих себя в том, что «улучшают Творение». Или их уверили в этом бесы.
В качестве контрапункта к мыслям А.Ф. Лосева, озвученным в «Диалектике мифа», а также в качестве иллюстрации ко всему сказанному мною выше, приведу фрагменты из поэмы В.В. Маяковского «150 миллионов». Эта футуристическая поэма, написанная в 1920 году, - своего рода гимн «мировой коммунистической революции», причем, гимн такой бесноватой интенсивности и претенциозности, что даже «вождь мирового пролетариата» В.И. Ленин вздрогнул, с нею ознакомившись. Между тем, многие мессианские талмудические идеи выражены в ней на удивление точно.
150 000 000 мастера этой поэмы имя.
Пуля - ритм.
Рифма-огонь из здания в здание.
150 000 000 говорит губами моими.
Ротационной шагов
в булыжном верже площадей
напечатано это издание.
Кто спросит луну?
Кто солнце к ответу притянет -
[10] чего
ночи и дни чин_и_те!?
Кто назовет земли гениального автора?
Так
и этой
моей
поэмы
никто не сочинитель.
И идея одна у нее -
сиять в настающее завтра.
Само вступление уже очень характерно: от имени гендерной революции, с места в карьер, поэт требует призвать к ответу солнце и луну (мужчин и женщин) – «чего ночи и дни чинИте?» Какого, простите, хрена нужны ночи и дни, для чего светить солнцу, когда в подвале на Лубянке всегда светло от лампочки Ильича? Да и черные магические гримуары сподручнее изучать при опущенных занавесочках.
Пусть лампочка тускловата и создает более теней и умолчаний, чем света, все равно – для чего солнце и разум? Зачем нужны мужчины и женщины, дух и душа, когда вполне можно весь мир заселить «диалектическими материалистами» и мистиками-гомосеками, «простыми жителями планеты Земля» (шириковыми и гариковыми), и они будут непрерывно получать массу удовольствия в енохианском магическом квадрате 8х8, при отключенном-то разуме?
А вместо естественного размножения можно ввести клонирование в пробирке – эту люциферианскую пародию на непорочное зачатие?
Вопросы, что называется, не в бровь, а в глаз. Трудно поверить, что Владимир Владимирович мог сам до всего этого додуматься, да еще и с гностическими намеками («Кто назовет земли гениального автора?»), без помощи со стороны заботливых кукловодов.
Еще один фрагмент из того же «гимна мировой революции»:
И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и.
К каменноугольным идемте бассейнам!
За хлебом!
За черным!
Для нас засеянным.
Без дров ходить —
дураков наймите!
На митинг, паровозы!
Паровозы,
[140] на митинг!
Скоре-е-е-е-е-е-е-е!
Скорейскорей!
Эй,
губернии,
снимайтесь с якорей!
За Тульской Астраханская,
за махиной махина,
стоявшие недвижимо
даже при Адаме,
[150] двинулись
и на
другие
прут, погромыхивая городами.
Вперед запоздавшую темь гоня,
сшибаясь ламп лбами,
на митинг шли легионы огня,
шагая фонарными столбами.
Очень ярок образ инфернальных пламенных, прущих на митинг «легионами огня» и шагающих «фонарными столбами» (под знаменами антихриста). Характерна и референция в сторону Адама, намекающая на библейский контекст происходящего «эпохального сдвига».
Эта аллюзия затем усилена в поэме метафорой интегрального «Ивана» - Адама Кадмона, творца мировой пролетарской гендерной революции. Для самых непонятливых дается уточнение:
Сегодня
в рай
Россию ринем (так и напрашивается – не в «рай», а в ад, и не «ринем», а скинем – мое прим.)
[200] за радужные закатов скважины.
Го, го,
го, го, го, го,
го, го!
Идемидем!
Сквозь белую гвардию снегов!
Речь у Маяковского (и его кураторов) идет именно о «преодолении первородного греха» и «возвращении в райское состояние». И почти тут же – зловещая богоборческая и «теургическая» декларация:
Идем на подвиг
труднее божеского втрое,
творившего,
пустоту вещами да́руя.
А нам
не только, новое строя,
фантазировать,
а еще и издинамитить старое.
А что такое «старое»? А это и есть христианское гетеросексуальное человечество, все еще способное к мышлению и разделенное по половым признакам, со своей культурой и цивилизацией. Все это необходимо «издинамитить». Ибо «семя мошиаха находится в Содоме». Как признался Владимир Владимирович I-й, он «сразу понял – моя революция».
Мы
тебя доконаем,
мир-романтик!
Вместо вер —
в душе
электричество,
[350] пар.
Вместо нищих —
всех миров богатство прикарманьте!
Стар — убивать.
На пепельницы черепа!
В диком разгроме
старое смыв,
новый разгро́мим
по миру миф.
Время-ограду
[360] взломим ногами.
Тысячу радуг
в небе нагаммим (свастиками? – мое прим.).
В новом свете раскроются
поэтом опоганенные розы и грезы.
Очень ярко, выразительно и отчетливо: вместо веры и разума – «электричество и пар», вместо Христа – труп антихриста. «Стар – убивать», «черепа – на пепельницы».
Вот такие строки из Маяковского и следовало бы читать по памяти С.Е. Кургиняну в его «Школе сути», ибо такая декламация, действительно, «оживит внезапно бредни (про «рабоче-крестьянскую власть», «либерализм» и «права человека») и покажет коммунизма (еврейского мешихизма) естество и плоть».
А нам стоит все-таки обратиться к рассмотрению библейского мифа о грехопадении. Обещаю больше не отвлекаться. Такое впечатление, что эта тема тоже табуирована – во всяком случае, мне до сих пор не попадалось публикаций, раскрывающих подлинную значимость данного мифа в еврейской программе «издинамичивания старого мира» и уничтожения всех и всяческих различий между истиной и ложью.
«Го, го, го, го, го, го, го, го!» - как сказал бы В.В. Маяковский.
Мой стих дойдёт,
но он дойдёт не так, —
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стёршийся пятак
и не как свет умерших звёзд доходит.
Мой стих
трудом (в другой версии - штыком - мое прим.)
громаду лет прорвёт
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошёл водопровод,
сработанный
ещё рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Еще раз благодарю уважаемого Тод_Самый за интересную ссылку.
Отредактировано Elista (Пятница, 13 сентября, 2013г. 01:27:07)